Правда о «сибирской Хиросиме» поможет примирению россиян и японцев
Россия продолжает оставаться страной с «непредсказуемым прошлым». И не только потому, что не переводятся люди, готовые перекраивать историю в угоду меняющимся политическим и эстетическим предпочтениям высших руководителей страны. Несмотря на активное стирание исторических «белых пятен», начавшееся в период перестройки, многие страницы истории так и остаются неразрезанными.
Накануне 60-летия Победы мы, например, до сих пор мало знаем о том, что реально происходило уже после гитлеровской капитуляции на восточных границах нашей страны, когда СССР 9 августа 1945 года начал военные действия против Японии. Туманом забвения покрыты и гуманитарные последствия пленения Квантунской армии, закончившегося «исчезновением» на гулаговских стройках сотен тысяч японских военнопленных.
Более 25 лет эти трагические страницы истории пытается расшифровать президент российско-японского фонда «Покаяние» Валентин АРХАНГЕЛЬСКИЙ, известный политолог и журналист, бывший заместитель главного редактора «Известий» и главный редактор знаменитой и любимой в свое время «Недели».
— Валентин Акимович, о каком покаянии идет речь, кого перед кем?
— России перед Японией. Это конкретная мини-программа, которая вмещает сравнительно небольшой отрезок времени с августа 45-го до нынешних дней. Второй этап впереди — движение к обоюдному, всеобъемлющему покаянию наших стран и народов. Признать свои «вины» придется и Японии: ответить за ущерб, причиненный России во время интервенции в Сибири в 1918—1922-х годах, а также за Хасан, Халхин-Гол и т.д.
— Какова конечная цель?
— Выработка некоего «Общественного договора о мире и согласии на вечные времена». Без народной дипломатии, как показала история ХХ века, политика мертва.
СССР сделал то, на что не осмелилась Япония
У покаяния нет срока давности. Папа Римский Иоанн Павел II покаялся перед паствой за прегрешения церкви в течение столетий. Германия, разоренная войной, более полувека выплачивает материальные компенсации жертвам нацизма — с недавнего времени и российским гражданам. Президент Франции Ширак покаялся за профашистскую политику правительства Виши во время гитлеровской оккупации.
— А Япония покаялась за свои агрессивные действия в ходе войны на Тихом океане?
— Еще в 1995 году она принесла извинения всем странам, которые были оккупированы. Премьер Коидзуми готов даже покаяться перед Северной Кореей в виде экономической помощи за господство на полуострове в 1910—1945-х годах.
У россиян старшего поколения наряду с осуждением японского милитаризма есть за что с благодарностью поминать Японию.
— За что же?
— Все годы войны СССР с германским фашизмом она осталась верной Пакту о нейтралитете между нашими странами. Вспомним первые месяцы войны. Красная Армия истекала кровью, сдерживая натиск гитлеровцев. Зимой 41-го генералы вермахта в бинокли рассматривали золоченые купола кремлевских соборов. Наготове стоял личный самолет Сталина, чтобы лететь в Куйбышев. Но он принимает рискованное решение — снимает с Дальнего Востока свежие дивизии и бросает их в пекло сражений. Спасает Москву, обеспечивает перелом в войне.
Представьте, Япония разорвала бы Пакт о нейтралитете и открыла фронт на Дальнем Востоке, как того требовал Гитлер. Она находилась тогда в апогее своего политического и военного могущества, захватив более 4200 тысяч квадратных километров территории с населением около 450 млн человек. Вступи Япония в войну, положение СССР было бы отчаянным. Ни Господь, ни Жуков — никто бы не помог. Сталин сдал Германии за это время почти половину европейской части СССР.
На памятнике «Национальным героям, павшим во имя великой Японии» на горе Микэнояма близ Нагои вычеканен текст, в котором говорится, что Япония потерпела поражение в войне вследствие применения американцами атомной бомбы и нарушения Советским Союзом договора о нейтралитете. Как видим, атомная бомба и разрыв пакта поставлены в один ряд.
Была агрессия, но не было победы
— В течение полувека политики и ученые обеих стран пытаются разобраться, как случилось, что на стыке далеких 1945—1946-х годов после двух американских атомных бомб, которые, казалось бы, поставили Японию на колени, на нее обрушились еще два мощных советских удара — военная агрессия и геноцид военнопленных.
— Сталин поступил согласно своей природе вероломного политика — 9 августа напал на Японию. По сути, это была война в одни ворота. По рескрипту императора Хирохито, Квантунская армия, кроме отдельных очагов, куда приказ о капитуляции вовремя не поступил, добровольно сложила оружие. Вот почему советские танки, «обгоняя ветер», как пелось в популярной песенке «Три танкиста», мчались по дорогам Маньчжурии: они просто не встречали сопротивления. Доходило до курьезов. Десанты в 150—200 солдат до подхода основных сил «захватывали» города с населением в сотни тысяч человек. А седые, прославленные японские генералы докладывали по стойке «смирно» краснозвездным мальчишкам-лейтенантам о сдаче целого воинского гарнизона или даже укрепрайона.
Словом, войны как таковой не было, хотя Квантунская армия потеряла 84 тысячи убитыми. Не было и победы. Потому не может быть и праздника победы над Японией.
— Что вы предлагаете?
— Указом президента РФ или парламентским законом пересмотреть политический и морально-юридический статус войны Советского Союза с Японией. Назвать вещи своими именами: нападение СССР на Японию — прямой акт агрессии, не спровоцированный никакими японскими действиями. Но признание ошибок прошлого, движение к миру и согласию должно быть двусторонним. Россия, со своей стороны, вправе ожидать, что Япония отменит провокационный «День северных территорий» 7 февраля как оскорбляющий память жертв японского милитаризма.
Японская «сибириада» — в цифрах
Подписание акта о капитуляции Японии 2 сентября 1945 года на линкоре «Миссури» еще не состоялось. Но Квантунская группировка уже жила надеждой на скорое возвращение домой.
— Надежду укрепляла, надо полагать, Потсдамская декларация союзников. В статье 9 было записано о возвращении военнослужащих домой по окончании военных действий. Кстати, именно «военнослужащих», а не «военнопленных».
— И вдруг 23 августа появляется приказ Сталина № 9898: отобрать до 500 тысяч пленных солдат и офицеров, перебросить в Сибирь и другие регионы СССР.
— Абсолютное большинство которых не произвели ни одного выстрела по советским войскам?
— Совершенно верно. Десятилетия я занимаюсь японской «сибириадой». И чем глубже влезаю в нее, тем очевиднее становятся коварство и лицемерие высшего руководства СССР. Приведу лишь малую толику из бесчисленной цифири о пленных, которой Советы, а по их вине и японцы оперировали в разные годы.
Итак:
Депортированных японцев: до 500 000 — из приказа Сталина от 23 августа
Находилось японцев в районах под контролем СССР: 2 000 000 — данные японского правительства, февраль
И другие цифры: 234 000 японских военнопленных умерли в лагерях, 78 000 все еще оставались в СССР, 29 000 пропали без вести — из «Белой книги» МИД Японии, июль
Кто придумал 62 000?
— Валентин Акимович, известна цифра 62 000 японцев, погибших в Сибири. Откуда она взялась?
— Как ни странно, мы обязаны ею премьеру Итиро Хатояма. В 1956 году в Москве велись переговоры о восстановлении дипломатических отношений. Японская сторона затребовала данные о военнопленных. Некий Переверткин, замминистра внутренних дел, подал Хрущеву справку. Сообщал, что в плен захвачены в Маньчжурии (только в Маньчжурии!) 639 776 военнопленных. Это количество «никогда официально не объявлялось». Репатриированы 546 752 японца, хотя ранее говорили о 510 409. В плену погибли 61 855 человек, о чем тоже «публикаций не было». Льстивый подчиненный знал, что нужно Хрущеву. Он запутал проблему до умопомрачения, добавив в конце справки: на японцев, эвакуированных на фронтах военных действий, до завоза на территорию СССР (вот она — квинтэссенция!), а также на умерших на сборных пунктах «МВД персональными списками не располагает».
— Выходит, доказать ничего нельзя. Учет не велся, списков нет.
— Но правда пробивает себе дорожку. В конце 46-го года в порт Майдзуру прибыл первый пароход с военнопленными из СССР. Оказалось, в 40-градусные морозы японцы жили в Сибири в летних палатках и шалашах. Без кухонь, столовых, бань, туалетов, кроватей. Не хватало портянок, носков, рукавиц, шапок, матрацев. Люди гибли от болезней, голода, холода, непосильного труда.
В лагере № 525, доносил заместитель начальника ГУПВИ (Главного управления по военнопленным и интернированным НКВД) генерал Петров, за четыре зимних месяца смерть унесла 2482 человека, в № 503 — 2170, в № 24 — 2129. Сложим, получается 6781. Кое-где «отходы» составляли 30—50 и даже 80 процентов от списочного состава.
Мой друг Юрий Рю, милый, добрый кореец, корреспондент газеты «Ниппон симбун», вместе с Хакамадой, отцом Ирины, часто переводил Хрущеву и Брежневу при встречах с японскими делегациями. Недавно уехал на родину в Южную Корею доживать старость. «Заскочу, бывало, зимой в какой-нибудь лагерь, — рассказывал Рю. — Лютый мороз. Заходил в палатку или шалаш из досок и веток. На нарах вперемежку с живыми — мертвецы. Похоронить по-божески, предать огню по национальному обычаю или вырыть могилу — не могло быть и речи. Живые, завернувшись в обледенелые, рваные шинели, ждали конца. Я шел в конвойную роту, брал нескольких бойцов, и мы весь день таскали трупы за колючую проволоку. Забрасывали снегом, хотя знали: дикие звери оставят к весне от трупа лишь обглоданные кости».
— Сколько же загубленных душ советская сторона брала на себя?
— Сначала 34 000. Откуда взялась эта цифра — никто не знает. Показалось много, скостили до 15 000. Потом потихоньку стали «уточнять». Первым «планку» поднял Генеральный штаб — до 54 000 плюс 30 000 каких-то «потерявшихся». Где «потерялись»? Как «потерялись»? Но сами японцы, а вкупе с ними американцы крепко держались за иную цифру — 374 041.
В 1953 году в Москву прибыла делегация Красного Креста Японии во главе с президентом Симадзе, полная самурайской решимости вывести большевиков на чистую воду. Наши поковыряли в носу и представили цифру — 10 267 человек. Гости возопили: лжете! Не подпишем бумаг. Однако подписали. Без единой фамилии. Без е-д-и-н-о-й!
Что поделаешь, издевался над Симадзе замминистра иностранных дел Малик, в хаосе военного лихолетья не удалось записать фамилию даже… одного пленного. Врал, конечно.
Вскоре Хрущев посчитал, что его подставили. И в 1959 году появился новый сверхсекретный документ. В нем был таинственный список погибших в плену — 908 человек. И предлагалось подготовить для посольства Японии «списки на 3—4 тыс. умерших в Советском Союзе». Более «советская сторона не располагает какими-либо сведениями об умерших и без вести пропавших».
— Вот, значит, откуда появилась фантастическая цифра — 3957!
— Советы оперировали ею несколько десятилетий. Я, вице-президент общества «СССР — Япония», не имел права выехать в Японию, пока чиновники в ЦК не вписывали в мои доклады эту идиотскую цифру.
— Известно, что Япония впервые обратилась к СССР с запросом о судьбе «пропавшей» Квантунской армии еще в 1946 году.
— Действительно так. После Сталина у нас сменилось семь правителей. Рассыпалась в прах КПСС, не стало самого Советского Союза. Но ответа Япония не получила до сих пор.
— В Токио власть меняется чаще. В кресле премьера побывали 24 человека, в том числе бывший военнопленный Сосукэ Уно и сын военнопленного Есиро Мори…
— Я убежден: планета пролетит в космосе еще миллиарды километров, а ответа от России так и не будет. «В Советском Союзе японские военнослужащие размещались в лагерях НКВД, которые были созданы для уголовных преступников, — говорил на симпозиуме в Москве Ясузо Аоки, председатель Всеяпонской ассоциации интернированных. — Нас заставляли заниматься каторжным трудом, содержали, как рабов, в суровых условиях Сибири. Издевались, как дикари. Пожилых солдат и офицеров заставляли платить по советским законам налог за… бездетность, хотя у них дома остались дети. Да и как в лагере, когда кругом одни мужчины, «сделаешь» ребенка!»
В течение уже 11 лет они приезжают в Москву в поисках правды. 250—300 тысяч их товарищей, которым Россия изувечила жизнь, покинули этот мир. Живых для приличия водят в Госдуму, МИД, МВД, к ученым, в редакции СМИ.
Мне откровенно жаль их. Ведь каждый месяц проволочки может оказаться в их жизни последним. Всем за 80. Хочется преклонить колени перед старцами. Они упорны, мужественны и отважны, как древние самураи. Великодушны и целомудренны, как прекрасные гейши времен Мэйдзи.
Я участник всех симпозиумов. Ни на шаг не продвинулись мы в своих дискуссиях. Ни на шаг! По вине российской стороны.
В январе прошлого года приехал в Москву японский премьер Коидзуми. И не помчался в Кремль на встречу с Путиным, а вначале «встретился» со своими соотечественниками. На кладбище, в 20-градусный мороз, в одном костюме, без головного убора опустился в снег на колени и возложил венок. То же самое проделал в Хабаровске. Коидзуми дал понять российским властям, что память предков — венец нравственного самосознания человечества. Что не только без Курил, но и без решения вопроса о «сибирской Хиросиме» не может быть мирного договора. Фонд «Покаяние» солидарен с такой позицией.
Россия должна издать наконец «Книгу памяти». Поименно перечислить всех невинно загубленных в Сибири и других местах бывшего СССР. Всех — солдат, офицеров, генералов, интернированных, гражданских лиц. Дать родственникам адреса, помочь приехать в Россию, разыскать кладбища и могилы. Было бы в высшей степени гуманно взять расходы на государственный счет. «Книга памяти» должна быть вручена бесплатно всем «сибирякам».
— Как покаяние дойдет до каждого бывшего пленного?
— Руководители России должны выработать некий документ государственной значимости. Назовем его условно «Свидетельством, удостоверяющим факт нахождения в плену», отпечатанным на гербовой бумаге, с подписью одного из руководителей государства. Свидетельство явится актом государственного покаяния России перед японской нацией и каждым узником в отдельности.
Компенсация за труд и плен
Вопрос о материально-правовой компенсации — краеугольный камень послевоенного гуманитарного урегулирования. Японским сибирякам не заплатил никто — ни своя родина, ни Россия. Было отвергнуто требование Токио, выдвинутое еще в начале 50-х годов, выплатить компенсацию за японцев, убитых в Сибири.
— Но ведь международное право не считает плен основанием для компенсации.
— Полемика по этому вопросу длится все послевоенные годы. Самые активные ее участники — россияне, ибо речь идет прежде всего о советских военнопленных в Третьем рейхе. Канцлер Шредер был решительным противником выплат за плен. Потом «смягчился»: мол, если военнопленные содержались в концлагерях и занимались принудительным трудом, значит, они — жертвы нацизма.
Японцы по всем статьям соответствуют нормам права Женевы и Гааги. Жили в Сибири где? В концлагерях. Что делали? Вкалывали на «стройках социализма». По собственной воле? Нет, под дулом автомата охранника. Значит, кто они? Жертвы сталинизма. Значит, имеют право на компенсацию со стороны России.
Всеяпонская ассоциация вообще считает, что Сибирь — никакой не плен, а незаконное интернирование. Интернированные и «гражданские лица», которых подгребли на улицах городов и сел (499 657 человек), — дармовая рабочая сила. Те же остарбайтеры. Японские рабы. Включение их в компенсационный процесс правомерно со всех точек зрения.
— Не боитесь, что здесь вы встретите мощное сопротивление: и демократов, и «патриотов», не говоря уже о шовинистах и националистах? Нравственно ли сейчас, когда в стане «победителей» столько сирых и убогих, отрывать от них средства и платить гораздо более благополучным японцам?
— Вы правы. Вот свежий личный пример. Ко Дню Победы 9 Мая мне, ветерану войны, выдали бесплатно (ура!) набор продуктов. Я отбарабанил на коммунизм 60 лет. Прикинул, как же родная власть оценила мой трудовой вклад. На один год пришлось в граммах: колбасы — 5,3; плавленого сыра «Виола» — 1,6; макарон — 16; рыбы — 0,25; водки — 8; торта — 6,6; кофе — 0,78 грамма. А зеленого горошка — 3,7 горошины.
Японцы все видят, все понимают. Им важны политические решения. Что касается конкретных выплат, их можно оставить на благотворительные цели в самой России.
P.S. Во время недавнего визита в Россию министра иностранных дел Японии госпожи Ерико Кавагути наш корреспондент спросил ее: «Что известно о судьбе японских пленных? Решается ли этот вопрос на государственном уровне?». Госпожа Кавагути ответила так: «Мы озабочены этой проблемой…»
Материал подготовил Андрей ЛИПСКИЙ
Новая Газета
