2 сентября в Москву для встречи с президентом Владимиром Путиным должны приехать матери погибших при теракте в Беслане. Вместо 20 приглашенных в столицу приедут только четыре женщины во главе с Сусанной Дудиевой и еще четверо пострадавших в результате теракта в школе N1, в том числе глава Северной Осетии Теймураз Мамсуров. Многие отказались, узнав о дате визита. "В это день год назад дети в зале кричали: "Путин, Дзасохов, помогите!" - заявила "Времени новостей" возмущенная Элла Кесаева, потерявшая в школе двух племянников. - Он (Путин) прекрасно знает, что именно в этот день нам нельзя было ехать. И именно в этот день нам ультимативно сказали, что он хочет нас видеть. Многие пострадавшие говорят: первое, второе и третье сентября - дни траура, нам нельзя ехать к Путину, чтобы поднимать ему имидж, нельзя ехать к основному виновнику гибели наших детей".
Даже у Сусанны Дудиевой, которая решила принять президентское приглашение, дата кремлевского свидания явно вызывает протест: "Мы долго думали, принимать приглашение или нет, долго мучились, ехать или не ехать. Потому что в эти дни мы должны были быть здесь, в школе, где последние часы жили наши дети". Встреча не будет легкой: матери держат в секрете конкретные вопросы, которые хотят задать президенту, будто готовятся к встрече с изворотливым противником. "Мы все-таки выстрадали это решение и решили поехать в Москву для встречи с президентом Путиным, потому что нам есть о чем говорить. У нас много претензий и вопросов, которые мы будем задавать, и будем ждать ответов. Только мы можем сейчас говорить президенту о том, что мы хотим ему сказать. Это право мы выстрадали. Это право нам досталось ценой жизни наших детей. Этого права больше нет ни у кого", - говорит Дадиева. Накануне в Беслан приезжал ставленник Путина на Северном Кавказе Дмитрий Козак.
Он говорил с родственниками погибших около двух часов. В Беслане считают, что он приехал "на разведку", и тайны врагу не выдали. "Мы говорили ему, что следствие врет. Мы приводили ему факты. Наших детей сожгли, наших детей расстреляли. И никто не хочет этим заниматься. И Козак не хочет в это вникать. Вот все, что я поняла из этой беседы", - заявила "Коммерсанту" одна из "Матерей Беслана" Элла Кесаева. <ывший заложник Казбек Мисиков добавил: "Он не ради нас приехал. Он приехал на разведку. Чтобы президенту доложить, с какими настроениями едут к нему матери Беслана и какие вопросы будут ему задавать. Президент хочет подготовиться, наверное. Боится принимать женщин неподготовленным. Сказать-то нечего". "Они (матери) свои вопросы приберегли только для президента, - заявил Казбек. - Люди понимают: подготовленный враг - опасный. Короче говоря, Козаку они не все сказали".
Обстановка накаляется, и даже личная встреча с президентом вряд ли поможет в такой ситуации. "События последнего года развивались таким образом, что сказать правду президент скорее всего не сможет", - полагают "Ведомости". Сначала жители Беслана слышат, что число находящихся в школе заложников официально занижается как минимум в три раза, и понимают, что спасти всех детей никто даже не надеется. Потом видят, как по школе стреляют из танка, потом находят тубус от огнемета "Шмель", но представители следствия продолжают настаивать сначала на том, что из огнемета по школе не стреляли, а потом - что стреляли, но к пожару это привести не могло. При этом большинство заложников погибли не от пуль террористов, а от пожара в школе, и родственники погибших прекрасно это понимают, но виновных в пожаре следствие принципиально не ищет.
Путин с самого начала жестко дал понять, что никаких переговоров с диверсантами не будет, потому что, захватив школу, они напали на страну, а не на детей, напоминают "Ведомости". "Это нападение на нашу страну", - сказал президент, а слабых бьют, и, если позволить себя шантажировать, миллионы людей погрузятся в “нескончаемую череду кровавых конфликтов". Получается, что задача спасти детей была только у участников спонтанного штурма, а высшие должностные лица государства спасали в это время "страну". На следующий день после трагедии, 4 сентября, Путин прямо заявил, что другого выбора у него не было - как президент и глава государства, он дал клятву защищать "территориальную целостность". Принципиальная позиция "не идти на поводу у террористов" со временем стала трансформироваться и вылилась в итоге в решимость "не идти на поводу у жертв террористов".
"Матери Беслана" требуют правды, но "пойти на поводу" у этих женщин президент тоже, судя по всему, не может, полагает издание. Так что вряд ли "Матери Беслана", некоторые из которых вчера попросили политического убежища в "любой стране, где соблюдаются права человека", услышат внятные и честные с их точки зрения ответы на свои вопросы. Частично о них можно судить по вопросам, которые они задали Дмитрию Козаку. Родственники погибших, которых пригласили на встречу, возмущались необъективностью следствия, были недовольны действиями прокуратуры, которая не приняла ни одного их ходатайства. Женщины спросили у Козака, почему президент Путин никак не отреагировал на то обращение, которое они передали ему через Козака в январе этого года.
Козак ответил, что у него, возможно, не было времени. Женщины сказали, что по их детям стреляли свои и следствие не желает этого признавать. Но Козак ответил, что не может влиять на следствие. "Они сидели за закрытыми дверями два часа. Под конец оттуда вышла, хлопнув дверью, мать погибшего 14-летнего Хасана Рубаева Рита. Вышел, сердито надвинув на лоб шляпу, Виктор Есиев, потерявший взрослого сына. Его спросили, что сказал Козак, но мужчина махнул рукой и пошел прочь. Наконец охрана Козака напряглась, потеснила журналистов и на крыльце показался господин Козак. Его заслонили собой охранники и, пробивая коридор, повели к черному "Мерседесу". Журналисты со всех сторон что-то кричали полпреду, но тот качал головой, а его пресс-секретарь повторял: "Никаких комментариев". Только у машины полпред обернулся и ответил кому-то: "Бесполезно!" И махнул рукой", - свидетельствует "Коммерсант". "Матери Беслана" должны вернуться в свой родной город из Москвы уже сегодня, чтобы продолжить траурные мероприятия.
