Закон жизни неумолим - все империи рано или поздно умирают. Однако, умирают они по-разному. Гигантская держава Александра Македонского довольно мирно развалилась сразу же после его смерти. Почти безболезненно через 29 лет после смерти Карла Великого, в 843 году его внуки поделили империю деда на три части, из которых образовались Франция, Германия и Италия.
В свою очередь, Римская империя и ее восточная часть - Византия агонизировали на протяжении нескольких столетий, уродуя и калеча своими конвульсиями как те народы, которые входили в их состав, так и соседние.
Формальный распад империи под названием Советский Союз состоялся вполне благопристойно. Подобно трем внукам Карла Великого, три лидера восточнославянских республик СССР, встретившись вместе, и, «сообразив на троих», констатировали, что это государство (Советский Союз) «как субъект международного права и геополитическая реальность» прекращает свое существование. Однако, как показали последующие события, это совсем не означало автоматического преобразования стержня империи - России в миролюбивое национальное государство.
Во-первых, в отличие от других бывших республик СССР, Россия продолжает оставаться федерацией, и отнюдь не стабильной, а такой, где каждый из ее 89-ти субъектов в той или иной форме, вплоть до вооруженного сопротивления, высказал стремление к получению независимости от Центра и столкнулся с решительным противодействием Кремля.
Во-вторых, Россия не утрачивает своих имперских амбиций, о чем свидетельствует ее военное (и очень активное) присутствие на территории бывших республик СССР.
В-третьих, атавистические идеи русского мессианства не только продолжают проявляться на уровне властных структур, а и приобретают все большую популярность среди населения.
В-четвертых, Россия проявляет повышенную активность в воспроизведении и образовании новых экономических и военно-политических структур в границах СНГ, отводя себе при этом главную роль в интеграционных конструкциях и прибегая к разным методам давления на партнеров.
Все это склоняет к мысли о том, что Беловежское соглашение 7 - 8 декабря 1991 года было скорее констатацией клинической смерти Российской империи в виде СССР, нежели свидетельством о ее окончательной гибели.
Попытки реанимации умирающей империи, к которым ныне прибегает Москва, дают основания предполагать, что империя находится в начале того мучительного пути, которые прошли первый и второй Рим (то есть Константинополь), наследницей которых на протяжении пяти столетий считает себя русская столица.
Идейной основой российского империализма является концепция «вселенской миссии» России, ее «особого предназначения».
Сначала она оформилась в виде доктрины «третьего Рима», которую разработал старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в своем письме московскому государю в 1512 году. Формулой «два Рима пали, третий Рим (Москва) стоит, а четвертому не бывать» Филофей создал комплекс идей и чувств, ставших сущностью российского менталитета и питавших на протяжении веков российский империализм. Вот эта доктрина дословно:
«Тебе пресветлейшему и высокостольнейшему государю великому князю, православному христианскому царю и всех владыце, браздодержателю святых божиих престол святыя вселенския соборныя апостольския церкви пречистая Богородицы честного и славного ея Успения, иже вместо Римския и Константинопольския просиявшу. Старого убо Рима церкви падеся неверием аполинариевы ереси, второго Рима Константинова града церкви агаряне внуцы секирами и оскордами рассекоша двери, сия же ныне третьего нового Рима державного твоего царствия святые соборные апостольския церкви, иже в концых вселенныя в православной христианской веры во всей поднебесной паче солнца светится. И да весть твоя держава благочестивый царю, яко все царства православныя христианския веры снидошася в твое едино царство. Един ты во всей поднебесной христианам царь».
По мере экспансии Российской империи доктрина приобрела характер мании величия: «Взглянем на пространство сей единственной державы: мысль цепенеет: никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею...», - писал Николай Карамзин в предисловии к «Истории государства Российского» в 1815 году.
Маниакальное видение «вселенской роли» России присущее не только официальному историографу-монархисту Н. Карамзину, - его разделяют все политической силы государства - вплоть до «неистового» революционера-демократа Виссариона Белинского, который упивался величием империи: «Необъятно пространство России, велики ее юные силы, беспредельна ее мощь - и дух замирает в трепетном восторге от предощущения ее великого предназначения...».
С «замиранием духа» и в «трепетном восторге» с конца XV до начала XX столетия Россия увеличила свою территорию в 57 раз (по российским источникам «всего» в 36 раз), расширяясь при этом на 130 квадратных километров каждый день. Темпы экспансии были настолько головокружительными, что у правителей России не оставалось времени на то, чтобы задуматься над вопросом: «Какой ценой даются завоевания и отвечают ли они интересам русского народа вообще?».
Исчерпывающий ответ на эти вопросы дал выдающийся российский философ Георгий Федотов в своей статье «Россия и свобода», опубликованной на английском языке в 1946 году. «Только ценой страшного общего напряжения, железной дисциплины, тяжелых и горьких жертв могла существовать и расширяться в бесконечность эта нищенская варварская империя», - писал он.
Георгий Лукин, Россия
Отдел писем
