Болезнь отца и коллизии имиджа сына
20 апреля все телезрители Азербайджана стали свидетелями «публичного падения» президента Г.Алиева: отныне его болезнь, до этого отвергаемая официальной пропагандой, стала очевидным фактом - достоянием гласного обсуждения в обществе. Прошло уже около недели после «падения президента» и все это время он не выходит в общество. Как ни странно, вновь официоз утверждает, что президент находится в очень хорошем состоянии. Подобные нонсенсы можно воспринять как явные симптомы паники и кризиса в коридорах власти, что можно объяснить лишь серьезностью состояния президента: при каждом недомогании Г. Алиева спонтанно провоцируется синдром «болезни власти».
Эта тема широко обсуждается в азербайджанских СМИ (и даже зарубежных). Муссируются различные версии о таинственном пребывании премьера А.Расизаде в США и возможном появлении на этой должности нового человека. В прессе обсуждаются противоречия в коридорах власти, «зарубежные миграции» должностных лиц, обострение закулисной борьбы за места в посталиевской системе власти и т.д.
Все вдруг реально ощутили, что с апрельским публичным актом болезни президента страна мгновенно вошла в зону «события Х», которое предполагает реализацию всевозможных политических сюрпризов. Кстати, один сюрприз уже состоялся: очень странная метаморфоза произошла с медийной активностью И.Алиева. Похоже, он в политическом плане стал первой жертвой болезни отца: в течение недели (под покровом болезни отца) официальная пропаганда перестроила работу на закрытие темы рекламирования «преемника». Такое отношение к И.Алиеву резко контрастирует с тем положением, которое существовало в стране с осени прошлого года - до апрельской болезни президента.
С осени прошлого года, по мере усиления симптомов приближения президентских выборов (октябрь 2003), началась очередная фаза реанимации имиджа И.Алиева как наиболее вероятного претендента в президенты и самого достойного преемника курса отца. Официальная пропаганда стала работать в «сиамском режиме», рекламируя одновременно культовые политические качества отца и сына. Все чаще они вместе появлялись на официальных торжествах и вместе символизировали позитивы нынешней власти и ее ближайшие перспективы. Порою пропагандисты правящей элиты наращивали усилия по упрочению имиджа сына столь явно, что образ отца как бы спонтанно отодвигался на второй план. Все это давало основание предполагать, что в решающей фазе президентских выборов претендентом может стать И.Алиев. Складывалось мнение, что отец на этот раз, принимая во внимание некоторые новые реалии (болезнь, пожелания Запада провести выборы без прежней фальсификации, политические и клановые интересы правящей элиты), попытается реализовать неомонархический план.
Формально его успех предопределялся намерением отца: он мог своим опытом фальсификации выборов обеспечить продвижение сына к вершине власти. Но шансы сына зависели от состояния здоровья отца.
Надо отметить, что возможность неомонархической преемственности власти в Азербайджане активно обсуждается уже более 5 лет (особенно после первого политического синдрома серьезной болезни отца в январе 1999 года, сразу после президентских выборов). Как отмечалось, - странность проявления тривиального медицинского феномена в условиях авторитарного режима: концентрация всей власти в руках одного президента в контексте его неожиданной болезни выявила свою ненадежность. Отсутствие же надежного механизма преемственности власти при неожиданном «уходе» президента резко увеличивает вероятность наиболее нежелательной версии «события Х». Болезнь выявила шаткость достигнутой стабильности, которая обеспечивалась лишь харизмой Г.Алиева и зависела в основном от его настроения - состояния здоровья. Болезнь резко повысила коэффициент неопределенности ближайших перспектив страны...».
И тогда, в контексте начавшейся болезни президента, в стране началась широкая кампания рекламирования И.Алиева как лидера реформаторов. Но к началу 2000 года здоровье отца относительно стабилизировалось и активное пропагандирование политических перспектив сына было временно заморожено.
Лишь осенью 2000 года сын вновь вышел на авансцену большой политики как лидер от правящей элиты на выборах в парламент: он возглавил список «Ени Азербайджан» (в амплуа первого заместителя председателя партии). В 2000 году И.Алиев перестал быть «загадкой» и предстал как публичный политик консервативного толка - в лучшем случае как продолжатель курса отца и без каких-либо тяготений к реформаторству. Выборы были сфальсифицированы и И. Алиев как лидер фракции «Ени Азербайджан» в Милли Меджлисе мог стать спикером. Но отец не дал добро на форсирование неомонархического плана.
Очередная фаза пропагандирования возможности и целесообразности реализации неомонархического сценария началась осенью 2002 года. Процесс набирал силу, и вдруг неожиданное «падение отца» привело к очередному закрытию «темы сына». От кого на этот раз исходит инициатива ввода табу на рекламирование сына? Контролирует ли отец ситуацию в той мере, что рекомендовал сыну в качестве меры политического самосохранения «уйти в тень»? Или же болезнь отца столь серьезна, что в команде появились виртуальные лидеры, которые и отодвинули сына на периферию? Во всяком случае коллизии политического имиджа сына служат своеобразным индикатором болезни власти и на этот раз, кажется, «болезнь» пошла в русле реализации посталиевского сценария.
ASD,
для «Кавказ-Центра»
